Жительница села Подгородняя Покровка Оренбургской области Людмила Сакова решила выяснить в Конституционном суде России, соответствуют ли Основному закону страны уголовная (116.1 УК РФ) и административная (6.1.1. КоАП РФ) статьи о побоях. Действующие законы грозят уголовным наказанием тем, кто уже привлекался к административной ответственности за домашнее насилие. Но брат Людмилы Геннадий уже отбыл наказание, которое ему назначил суд по двум уголовным статьям. И после очередного избиения мировой суд вновь назначил ему «административку» — 100 часов исправительных работ. Как работают и как должны работать наказания за домашнее насилие — в обзоре «7×7».
Порочный круг
Обращение в Конституционный суд Людмила Сакова составила вместе с адвокатом Эльдаром Шарафутдиновым. Она познакомилась с ним после обращения в Центр защиты пострадавших от домашнего насилия — проект общероссийского Консорциума женских неправительственных объединений. Осенью 2018 года Эльдар Шарафутдинов помог женщине добиться первого наказания для регулярно избивавшего ее брата — штрафа в 5 тыс. руб. по статье «Побои» (6.1.1) Кодекса об административных правонарушениях.
Наказание ничего не изменило в отношениях Геннадия и Людмилы Саковых — он продолжал избивать ее и ее сына. В 2019 году суд признал его виновным по двум уголовным статьям — «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» (часть 1 статьи 115 УК РФ) за побои в феврале 2019 года и по статье «Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию» (статья 116.1 УК РФ) за нападение на родных в марте — и приговорил к штрафу и исправительным работам.
И вновь наказание — теперь уже уголовное — не повлияло на ситуацию в семье Саковых. В октябре 2019 года Геннадий вновь напал на сестру.
«16 октября 2019 года у меня произошел очередной скандал с моей сестрой из-за того, что она не снимает обувь при входе в дом. В ходе данного скандала я схватил сестру за волосы и повалил на пол, вытащил на крыльцо, удерживал там какое-то время, не давая зайти ей в дом. После чего я схватил сестру за волосы, затащил в дом, так как хотел ее затолкать в ее комнату. Уже в доме от сестры меня оттащила мама. Таким образом я причинил сестре физическую боль. Я хотел ей причинить именно физическую боль, так как по-другому она не понимает, как нужно себя вести», — так мужчина объяснил инцидент в полиции.«Насилие нельзя оправдывать ничем!» Пользователи интернета возмутились словами телеведущей, переложившей вину за избиения в семье на женщин
Людмила Сакова прошла судебно-медицинское обследование: врачи нашли у нее кровоподтеки на лице, ссадины и частичную потерю волос на голове. Разбирательства в суде продолжались до февраля 2020 года. Мировой суд наказал Геннадия Сакова по административной статье и назначил 100 часов исправительных работ. В тот момент Людмила Сакова и ее адвокат Эльдар Шарафутдинов и столкнулись с юридическим парадоксом: если домашний насильник продолжает избивать близких после административного наказания, ему грозит уголовное преследование. Если он делает то же самое после уголовного наказания, то только «административка».
По словам адвоката Эльдара Шарафутдинова, ни мировой суд, ни районный, куда Людмила Сакова подала апелляцию, не захотели обращаться в Конституционный суд за разъяснениями. В июне 2020 года Оренбургский райсуд подтвердил решение мирового суда назначить административное наказание Геннадию Сакову. По мнению юриста, действующее законодательство дает возможность домашним насильникам избегать серьезных последствий.
— Тут нужно привлекать к уголовной ответственности. Поэтому мы решили обратиться в Конституционный суд, чтобы он разъяснил правоприменение. Сначала «административка» — потом «уголовка», а потом опять «административка», следующая — «уголовка». Так можно ходить по кругу, — объяснил «7×7» адвокат Эльдар Шарафутдинов.
Закон, который декриминализовал семейные побои, президент России Владимир Путин подписал в 2017 году. По новым нормам их перевели в разряд административных правонарушений. Руководительница Центра защиты пострадавших от домашнего насилия при Консорциуме женских НПО, соавтор законопроекта о профилактике домашнего насилия адвокат Мари Давтян, с самого начала выступавшая против декриминализации, рассказала, что после принятия закона статистика МВД снизилась почти в два раза:
— По официальной статистике, число потерпевших от преступлений, сопряженных с насильственными действиями, совершенных в отношении члена семьи, в 2015 году составляло 50780 случаев, в 2016 году — 65543 человека (и мужчин, и женщин, и детей, из них женщины — 49765). В 2017 году статистика резко снизилась до 36037 случаев. В 2018-м зафиксировано 33235 случаев. Статистика МВД отражает количество возбужденных уголовных дел, побои больше дело не уголовное и в статистику они не попадают. Хочешь улучшить статистику — отмени преступление. Но по факту с каждым годом количество обращений только растет. Не только у организаций, которые занимаются этой проблемой, — прокомментировала результаты изменений законодательства Мари Давтян.
История насилия
Напряженная атмосфера в семье Саковых существовала с самого детства Людмилы.
— Нас в семье трое детей: я, старший брат и старшая сестра. Дома всегда были скандалы. Устраивала их мама регулярно, по любому поводу. Не знаю, сколько мне было лет, когда случился первый случай агрессии. Теперь я понимаю, что моя мама — типичный абьюзер и по-другому не может. Особенно доставалось отцу. К нам, детям, тоже были постоянные придирки, старших часто били. Я не знаю, как получилось, что я дала понять матери: меня бить бессмысленно. Таким путем не добиться ни послушания, ни уважения, ни извинений. А старшие слушались. Терпели боль, обиду, страх, несправедливость. Они и сейчас их испытывают, когда вспоминают детство, — рассказала Людмила Сакова.
По ее словам, старшие брат и сестра вымещали свою обиду на младшей, хотя сама Людмила воспринимала такое отношение как обычные «детские потасовки».
Первый раз брат избил Людмилу «по-настоящему» после возвращения из армии. Обращаться в полицию она не стала, но перестала с ним общаться. Вскоре он уехал из родного дома на Алтай.
— Сестра была уже замужем, отец умер. Я осталась жить в родном доме с матерью. Настало неплохое время без драк и синяков. Постепенно кроме права быть небитой я отстояла право на мое жилое пространство в доме, мою личную жизнь и друзей, на собственные финансы. И право не отчитываться перед матерью, где я была, с кем общалась, что делала с утра до вечера. Почти удалось отстоять свое право на имущество, — рассказала Людмила.Пандемия агрессии. Кто и как помогал жертвам домашнего насилия в России во время карантина
В 2014 году мама Людмилы сообщила ей, что продает дом (все имущество было оформлено на нее). Чтобы не остаться с ребенком без жилья и прописки, Людмила Сакова подала в суд и оформила дом и землю в долевую собственность, признав право наследования ¼ доли для себя и такой же — для брата. Но ее мать не оставляла мысли продать дом и попросила Геннадия Сакова вернуться, пожаловавшись ему, что младшая дочь плохо к ней относится.
Геннадий Саков вернулся в Оренбург в 2017 году. У него не было ни состоявшейся карьеры, ни жены, ни детей. Когда он стал жить с матерью, сестрой и ее сыном, скандалы в доме Саковых возобновились.
— Вспышку ярости у него могло вызвать что угодно: детский велосипед, запах готовящейся еды или цветов, звук стиральной машинки. Он выбрасывал на улицу наши вещи, рвал электрические провода, взламывал двери, забирал наши вещи и прятал их в гараже. Он бьет меня даже не за то, что я что-то не так сделала или не то сказала, а за то, что ему кажется, что что-то не так: у него воруют, не там ходят, не в то обуваются, неправильно одеваются, — рассказала Людмила Сакова.
Руководительница психологического направления Центра «Насилию.нет» психолог Татьяна Орлова считает, что абьюзерами могут быть все, вне зависимости от пола: и мужчины, и женщины.
— В первую очередь это тот, кто регулирует свое психологическое состояние за счет других людей и вымещает агрессию на того, на кого он может ее выместить. У человека-абьюзера может быть свой травматический опыт, например, его в детстве били. Он пережил его как болезненный опыт и не хочет в него возвращаться, и поэтому, как только у него есть тревога, он начинает бросаться на тех, кто есть вокруг.
Объясняя природу подобных отношений, Орлова рассказала, что часто свой травматический опыт абьюзер переносит на детей и близких родственников. Унижая другого, он чувствует себя в большей безопасности. При этом дети часто становятся объектом абьюзивных отношений со стороны родителей. Комментируя ситуацию Людмилы, психолог говорит, что в России нет ни законодательства, ни возможности защищаться.
— Какой бы хорошей она ни была — ее родные продолжают на нее давить. Рассчитывать, что можно как-то повлиять на них и они прекратят, нельзя. Насилие не зависит от нее. В такой ситуации важно развивать дружбу, отношения, общаться с соседями и максимально дистанцироваться от родственников. Нельзя этой войне позволить себя сломать.
С 2017 года Людмила Сакова регулярно обращалась в полицию, но, когда позже ее адвокат направил запрос в Шестой отдел МВД по Оренбургской области, выяснилось, что в части дел был отказ в возбуждении, а о каких-то заявлениях у полицейских вообще нет сведений. До суда дошло лишь одно дело — от 10 марта 2018 года.
— Чтобы дело было, недостаточно подать заявление и пройти экспертизу. Нужно обязательно сначала позвонить в полицию, дождаться приезда участкового и потом писать заявление, получать направление, проходить экспертизу. Иначе дело могут не зарегистрировать. Как говорит участковый (конечно же, неофициально), его коллеги «отказываются регистрировать [обращения]» и смеются над ним, — объяснила Людмила Сакова.
Последняя инстанция
В жалобе в Конституционный суд, которую подготовил для Людмилы Саковой Эльдар Шарафутдинов, говорится, что «оспариваемые нормы [статья 6.1.1 КоАП и статья 116.1 УК] нарушают право потерпевшей на государственную защиту ее прав и тем самым не соответствуют статьям 45 (часть 1) и 52 во взаимосвязи со статьями 19 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они в системе действующего правового регулирования, распространяясь на акты побоев, совершаемых в отношении близких лиц, не позволяют в должной мере учесть систематический характер насилия в семье и искусственно снижают общественную опасность таких повторяющихся деяний».
По словам руководителя судебной практики Института права и публичной политики Александра Мальцева, многие нормы российского законодательства действительно не соответствуют Конституции.
— Проблема заключается в том, что для обжалования нормы закона в Конституционный суд она должна быть применена судами нескольких инстанций по конкретному делу. Далеко не всегда заявители проходят все эти стадии и сдаются, не доходят до конституционного обжалования, — добавил юрист.
Обращения же самих судов в Конституционный суд с запросом о конституционности нормы происходят крайне редко.
— Во-первых, подготовка запроса в Конституционный суд — это очень ответственный и трудоемкий процесс. Во-вторых, обращение в Конституционный суд с таким запросом влечет безусловное приостановление производства по делу. Это не всегда выгодно истцу, который заинтересован в скорейшем получении судебного решения, — объяснил Александр Мальцев.
По статистике, рассмотрение жалобы в Конституционном суде может занимать от полугода до года. Именно на такие сроки ориентируются юристы, специализирующиеся на подобных делах. Но даже решение КС не гарантирует качественной и оперативной реакции органов власти на местах.
— Исполнимость постановлений Конституционного суда — это то, над чем юридическому сообществу предстоит много работать. Сейчас, например, массово обсуждается дело, инициированное Институтом права и публичной политики. В СМИ его прозвали как «Право вернуться домой» или «Дело о детях ГУЛАГа» [о праве жертв политических репрессий возвращаться для проживания в населенные пункты, где они жили до применения к ним репрессивных мер, и претендовать на получение там жилья]. Институт выиграл дело в Конституционном суде в декабре 2019 года, но до сих пор никаких мер по исполнению решения и восстановлению прав заявителей государство не приняло.
По словам юриста, суды часто не принимают доводы, основанные на практике Конституционного суда. Они указывают, что постановления КС РФ были приняты не по жалобам истцов или ответчиков из рассматриваемого ими дела, поэтому считают такие постановления необязательными. Эта порочная практика напрямую противоречит закону, но в нижестоящих судах она встречается.
В доме Саковых у каждого свой отдельный холодильник, еда, место в огороде. Только кухня, коридор и туалет общие, как в коммуналке. Чтобы лишний раз не сталкиваться с братом, Людмила готовит у себя в комнате на электрической плитке и в мультиварке. Она надеется, что после обращения в Конституционный суд государство сможет дать ей защиту от родного брата:
— Если бы я не судилась, то давно бы уже была без крыши над головой. А может, и без головы. Я бы хотела в суде отстоять право быть небитой независимо от того, у кого какое сегодня настроение, право не бояться за себя и своего ребенка, находясь у себя дома, право жить, а не выживать, право самой распоряжаться своим имуществом, даже если кто-то решил его продать, право строить планы, ставить цели и добиваться их.