В России до сих пор проблема домашнего насилия тесно связана со стереотипами и обвинением во всем самой пострадавшей.
Однако на практике тысячи женщин сталкиваются с большими трудностями на пути выхода из ситуации насилия и попытке привлечь агрессора к ответственности. Несколько лет назад после психологического, экономического и физического насилия Надежда развелась с мужем, последняя встреча с ним закончилась для девушки переломом челюсти, зашитой губой и многочисленными ушибами. Она обратилась в полицию, но дело возбуждать не стали, а отправили в мировой суд. Однако мировой суд в Хорошево-Мневниках больше десяти раз отказался принимать у нее заявление. Очередное заявление, поданное в конце мая в суд, до сих пор не рассмотрено. О том, как Надежда ушла от мужа-агрессора и пытается добиться справедливости читайте в нашем материале.
«Красивая картина»
Надежда и А. познакомились в 2010 году в Санкт-Петербурге, где жили их родители. Девушка рассказывает: «У него была какая-то притягательная харизма, мы начали встречаться и он сказал, что не может ездить часто туда-сюда, так как бизнес и работа у него в Москве. Через месяц я к нему переехала. В течении года забеременела и он сделал мне предложение».
Надежда вспоминает, что сначала отношений говорила о желании работать, но А. отговаривал ее и предлагал заниматься домашними делами. На рождение сына муж подарил Надежде «Mercedes», пара много путешествовала. «Картина получается красивая, но главное слово всегда было за ним, он выбирал, с кем я могу общаться, а с кем нет, все это происходило постепенно. Тогда мне казалось, что все хорошо, ведь у меня все есть и в отношениях я была очень покладистая и терпеливая».
Через несколько лет в бизнесе А. случились неприятности и он остался временно без работы. Поскольку сын уже подрос Надежда сказала мужу, что хочет выйти на работу—по образованию женщина фармацевт и легко нашла вакансию. «Я отработала год и была счастлива—у меня наконец появился какой-то круг общения кроме дома. Потом муж снова стал работать и попросил меня уволиться. Я уволилась, но через два года снова устроилась в аптеку-сыну было уже шесть лет, а мне так хотелось работать и развиваться. Муж разрешил выйти мне на полставки, а когда сын пошел в школу, то мы договорились, что я буду работать на четверть ставки—мне очень не хотелось терять хотя бы какой-то социум. Уже тогда я начала задумываться, что у нас не очень здоровые отношения с мужем и мне с ним тяжело».
Однажды знакомая Надежды предложила ей поговорить с психологом и после рассказа о проблемах в отношениях психолог сказала, что А. абьюзер и обладает всеми признаками нарциссического поведения.
А вскоре Надежда узнала об измене мужа: «Это был такой удар, просто какое-то сумасшествие. Мне он все время говорил, что мы должны экономить, требовал сидеть дома, а сам пропадал и наслаждался полной жизнью. Я сказала ему, что все знаю, но он пытался от меня отмахнуться и говорил, что раз я «свечку не держала» значит ничего не было».
Вышла из-под контроля
В 2021 году Надежде предложили работу и она стала заниматься продажами косметики онлайн. «У меня стали появляться личные деньги и мужа это ужасно бесило. Раньше он все время говорил, что я ни на что не способна, что я курица без мозгов, начал ставить мне условия-либо он, либо работа. Сейчас я понимаю, что он просто злился, что я выхожу из-под его полного влияния».
Надежда понимала, что должна уйти от мужа, но не знала куда идти. Ее дохода все еще не хватало для того, чтобы снимать жилье и обеспечивать сына, а муж практически перестал давать деньги на ведение хозяйства, каждый раз упрекая, что она сама должна заработать.
Но после психологического насилия А. перешел к физическому. Однажды вместе с коллегами по работе Надежда должна была ехать на тренинг в Ленинградскую область. Муж поставил условие, что они должны поехать вместе. «Первый физический конфликт случился там. Было много людей, у нас была учеба, я общалась с людьми и мужу не понравилось, что я поздно вернулась в номер. Он схватил меня за шею, пнул со всей силой по ногам. Раскидал все мои вещи, забрал ключи от машины и сказал, чтобы я «валила, куда хочу». Это был первый раз когда он поднял на меня руку».
На обратном пути Надежда сказала мужу, что они должны развестись, но А.не воспринял это всерьез и попытался загладить вину, дал деньги на шоппинг, постарался быть ласковым. «Я просто не понимала, куда мне уходить, хотя в душе понимала, что точка невозврата пройдена».
Вскоре случился следующий эпизод насилия. Надежда поехала в магазин, а муж вместе с сыном пошли в ресторан. А. выпил и вскоре начал звонить жене, чтобы она немедленно приехала и отвезла их домой. «Я уже боялась его и надеялась, что он просто ляжет спать, когда вернется из ресторана, а я тихонько зайду в квартиру. Когда я пришла, он меня ждал. Я наклонилась снять обувь и начались удары. Он еще боксом занимается и от одного удара по лицу я чуть сознание не потеряла. Из квартиры я выбежала на лестничную площадку, кричала, звала на помощь, он догнал меня, скрутил, как в боксе и начал наносить удары по лицу, голове. телу. На минуту вышла соседка, но ее муж затолкал домой, чтобы она не вмешивалась. Потом муж затащил меня в квартиру, я побежала в комнату ребенка, сын проснулся и дальше муж немного успокоился и просто стал меня оскорблять и угрожать».
Надежда вызвала скорую и полицию. Муж два часа не открывал полицейским дверь и давал инструкции ребенку не говорить о том, что произошло. Мужчину забрали в отдел полиции, но в течении часа он уже вернулся домой. «После полиции он вернулся более спокойный, сказал, что больше бить не будет, но я сама виновата и спровоцировала конфликт»,—рассказывает пострадавшая.
На следующий день Надежда подала заявление и сняла побои: у неё диагностировали сотрясение мозга, мышечную контрактуру челюсти, ушиб грудной клетки и мягких тканей головы. Однако дело по факту избиения полиция не хотела проводить расследования. «Я обращалась в прокуратуру, она возвращала материалы обратно, но полиция снова отказывала в возбуждении дела. Так длилось два года. На словах полиция обещала, что они хотя бы привлекут мужа по административной статье за побои, но постановление так и не было вынесено. Я ходила на приём к начальнику отдела полиции неоднократно, но всё тянулось и в итоге дело закончилось в связи с истечением сроков давности», — говорит женщина.
После избиения Надежда переживала сильный стресс и боялась оставаться с мужем в одной квартире. Он не собирался съезжать, а напряжение только нарастало. Через несколько дней она приняла решение уехать с сыном в деревню к бабушке, где тогда жила её мама. Это стало единственным способом почувствовать себя в безопасности.
Спустя месяц они вернулись в Москву, А. к тому моменту съехал из квартиры. Но продолжил появляться захаживать в квартире и оказывать психологическое давление. Она боялась оставаться с ним один на один — страх, что всё повторится, был слишком сильным. Надежда поняла, что не сможет так жить, и уехала с сыном в Санкт-Петербург к родителям. Оттуда она подала на развод. Вскоре узнала, что муж выставил квартиру на продажу. Чтобы защитить свои права, она подала иск о разделе имущества, чтобы А. не смог продать жильё без ее согласия и не смог ее с сыном выписать из квартиры. А. в Москве тоже подал иск — на автомобиль, который подарил ей на рождение сына и на все денежные средства на счетах. «Он разделил все, даже деньги, которые мне удалось сохранить на своем счете и сумел отсудить подаренный автомобиль», — вспоминает пострадавшая.
Примерно через полгода Надежда вместе с сыном вернулись в Москву, в квартиру, по которой шёл судебный процесс. Суд длился почти два года и в итоге присудил по половине доли каждому.« Как только решение вступило в силу, адвокат бывшего мужа сразу начал оказывать давление: либо я выкупаю его долю и остаюсь, либо он покупает мою и тогда мы с сыном должны съехать. Хотя сын живёт здесь с детства, учится в школе во дворе, у него тут друзья, и переезд стал бы для него сильным стрессом. Вариант с покупкой другого жилья поблизости невозможен, на эти деньги здесь ничего не приобрести».
По словам Надежды она никогда не мешала общаться ребенку с отцом и отпускала его и в путешествия и на выходные. После переезда А. в другой город сын стал приезжать к нему на каникулы. Во время одной из таких поездок, в августе 2023 года, отец привёз сына обратно и зашёл в квартиру, где между взрослыми произошел конфликт. «Он начал говорить, что квартира принадлежит ему, тогда у нас шли судебные процессы, потом стал толкать меня, я несколько раз упала. Когда попыталась убежать, он догнал, развернул и ударил кулаком в лицо. Кровь брызнула из носа и рта. Сын был в другой комнате, он не видел, но всё слышал»,—вспоминает Надежда.
Через некоторое время Надежда вызвала скорую и полицию. На скорой женщину увезли в больницу, где наложили швы. При обследовании выяснилось, что женщина получила закрытый перелом челюсти и многочисленные ушибы. Надежда дважды получила отказ в возбуждении уголовного дела, а в полиции ей сказали обратиться с заявлением в мировой суд, так как это дело о легком вреде здоровью и относится к частному обвинению.
Дело частное
В России существует несколько видов уголовного преследования: частное, частно-публичное и публичное. Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьей об умышленном причинении легкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 115 ), и статьей о нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию (ч. 1 ст. 116.1 )и дело о клевете (ч. 1 ст. 128.1 ),
считаются уголовными делами частного обвинения, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, его законного представителя и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым.
По делам частного обвинения полиция не участвует в расследовании, а все обязанности по расследованию преступления ложатся на потерпевшего: именно он самостоятельно должен и писать заявление в мировой суд, и собирать доказательства так, как это предусматривает закон, представить их суду, поддерживать обвинение и являться на каждое судебное заседание.
Мари Давтян, адвокат и руководительница Центра защиты пострадавших от домашнего насилия при Консорциуме женских НПО, уверена: частное обвинение неприемлемо в целом, когда в полицию обращаются пострадавшие от домашнего насилия : «Для потерпевших в случае домашнего насилия это непосильное бремя. Мы постоянно говорим о том, что по делам о домашнем насилии частный порядок привлечения к уголовной ответственности как например, в случае повторных побоев или причинения легкого вреда здоровью, не только неэффективен, но и опасен для потерпевших.Мы предлагали это сделать вместе с законом против домашнего насилия, и отдельно в 2016 году Верховный суд предлагал сделать эти категории преступлений публичным или частно-публичным обвинением. Но все эти проекты были отклонены», — отмечает адвокат».
Одна из сложностей в делах частного обвинения в том, что стороны могут примириться до суда. Поэтому бывают случаи, когда органы отказываются возбуждать данную категорию дел. Адвокат подчеркивает: по закону пострадавший может забрать заявление до фактического возбуждения уголовного дела. Если расследование уже начато, по закону забрать заявление нельзя.
После второго случая насилия Надежда пытается добиться справедливости в суде. Спустя полтора года после нападения дело было передано в районный суд, где началось разбирательство с участием председателя суда, но было отклонено и вновь вернулось в мировой суд. А в мировом суде систематически отказываются принимать ее заявление.
«Я собрала все медицинские документы, аудиозаписи, которые успела сделать в момент нападения, фотографии, но в суде несколько раз отказывались принимать мое заявление. Каждый раз находятся причины, почему его не принимают, например один раз отказали в приеме, потому что я указала, что мой сын является свидетелем насилия, но не написала в заявлении его данные».
Надежда делится, что разочарована тем, насколько в России женщина не защищена от насилия :«Большинство женщин не могут уйти от мужчин, у них вообще нет источника дохода, они ничего не зарабатывают, они не могут подать заявление в полицию. Вот у меня есть все документы на руках, экспертиза, аудио, а судья просто не принимает заявление. И никакого влияния, получается, на нее нет».
Пока Надежда добивается, чтобы дело начали рассматривать в суде по нему скоро истекут сроки привлечения к ответственности. «Конечно, для меня важно добиться справедливости. Во-первых, потому что было уже два случая. Если его никак не привлечь, ничего не сделать он почувствует свою безнаказанность. Во-вторых, я хочу показать сыну, что так нельзя. Сейчас мне ребенок заявляет, что будет бить свою будущую жену. Поэтому важно показать, что есть последствия того, что сделано, это неправильно, и это карается судом. В-третьих, просто пример другим женщинам, что не нужно это терпеть, что это неправильно. Где-то, сажают в тюрьму за то, что взял с полки пирожок незаметно, а где-то вот, пожалуйста, избили, переломы, угрозы, а агрессор гуляет на свободе. Женщина вообще никак не защищена. Вообще».
Надежда вспоминает, что когда пыталась защититься от мужа поцарапала его и мужчина сразу же обратился в полицию с заявлением о побоях. И в этой ситуации полиция работала оперативно- приняли заявление, назначили судебную экспертизу:«Меня просто атаковал участковый, он ломился в дверь, он вызывал меня письменно, закрывал меня в отделении. Предлагал признать вину».Экспертиза никакого вреда не выявила и дело было прекращено.
Юристка Центра защиты Александра Кузнецова, оказывающая юридическую помощь отметила, что в деле Надежды прослеживается нарушение права пострадавшей на доступ к правосудию. «Будем добиваться, чтобы судья приняла заявление и начала его рассматривать, чтобы было судебное следствие. Если судья снова не примет дело к рассмотрению, то мы напишем апелляционную жалобу».
Месть через ребенка
После того как Надежда ушла от мужа и подала на развод мужчина не регулярно выплачивал деньги на содержание сына и она подала на взыскание алиментов в суд. По словам Надежды, мужчина регулярно говорит, что она тратит деньги на себя и учит ребенка требовать с матери отчет за все потраченные деньги. «Сын общается с отцом, проводит с ним каникулы, но при этом открыл ему еще одну карту, которая привязана к его счету, переводит ему деньги- на что, сколько, я не знаю. Иногда у нас тут очередь из курьеров, которые привозят то еду, то еще какие-то заказы. Я предлагаю ему что- то приготовить, а он говорит, не надо, я лучше закажу. Кроме того у него проскакивают совершенно взрослые выражения, что женщину нужно бить».
Детский психолог Ольга Зухович,межрегиональная общественная организация по содействию семьям с детьми в трудной жизненной ситуации «Аистенок» рассказывает, как можно справиться с похожей ситуацией.
Как на детей влияет ситуация насилия, которую они наблюдают или испытывают на себе?
Когда мы говорим о последствиях долгосрочного домашнего насилия, мы говорим о психологической травме: для мамы это серия шоковых травм (шоковая травма-реакция на событие, которое представляется человеку как угроза жизни и на которое он никак не может повлиять), для ребенка это травма развития (то, что влияет на процесс формирования личности).
И, если угрозу представляет папа — человек, который должен осуществлять защиту и заботу, то велика вероятность, что у ребенка может произойти идентификация с агрессором, то есть он начнет принимать его ценности и поведение.
Пол ребенка влияет на восприятие такой ситуации?
Если свидетель насилия мальчик— это увеличивает риск идентификации с агрессором. Мальчик с трех лет начинает идентифицироваться с отцом, осваивает мужскую роль через отца. Он смотрит и делает все как папа. Во время идентификации себя с агрессором ребенок начинает воспроизводить поведение агрессора. Он видит, что по отношению к маме папа так себя ведет, и может сам начать вести себя по отношению к маме подобным образом.
В детско-родительских отношениях девочка идентифицируется с мамой, а мальчик — с папой. В моей работе я замечала: когда в семье, где было домашнее насилие, два мальчика, старший мальчик скорее идентифицируется с мамой и ведет себя по типу жертвы, а младший мальчик — с папой и копирует поведение агрессора.
Ребенок делает это неосознанно?
Важно понимать, что это такая защитная реакция, под которой могут скрываться и боль, и страх, и злость. Злость как по отношению к отцу, так и по отношению к маме. Но по отношению к отцу опасно проявлять злость. Важно помнить, что у мамы базовая задача — создать ребенку безопасное пространство, а она позволила этому насилию происходить и не защитила своего ребенка, поэтому он может злиться на маму, хотя она и сама пострадала при этом.
Когда папа избивает маму, ребенку становится страшно, что и по отношению к нему папа тоже может применить силу. Тут может включиться защитный механизм: чтобы спастись от боли, чтобы не быть такой слабой жертвой, как мама, мне нужно стать таким, как папа.
Это такой компенсаторный механизм, который включается при попытке преодолеть трудности. Как правило, в личности ребенка есть гипертрофированный образ себя — «я сильный», а под ним скрывается противоположное состояние.
Что родителю делать в такой ситуации?
Чтобы изменить эту ситуацию, важно создать у ребенка чувство безопасности. Безопасность— это базовая потребность ребенка. При домашнем насилии со стороны отца он не безопасен по определению, он насильник, мама не создает чувство безопасности, потому что она не может защитить себя и ребенка. Получается, у ребенка вообще нет опыта безопасности.
Когда мама с ребенком вышли из ситуации домашнего насилия, маме важно проговаривать ребенку: «Ты в безопасности, я смогу тебя защитить». При этом, самой маме нельзя прибегать к физическим наказаниям (даже шлепкам, подзатыльникам), оскорблениям, грубостям.
Маме важно транслировать ребенку: сейчас я другая, сейчас я уже не позволю так с собой обращаться.
Как реагировать на грубость и даже иногда жестокость ребенка?
При попытках ребенка вести себя с ней грубо,как папа, мама должна выстраивать границы и ограничивать ребенка в его агрессивных проявлениях. Вести себя он будет по ее правилам, потому что он живет в ее доме.
Чтобы мама смогла выстроить эти границы, создать у ребенка чувство безопасности, почувствовать уверенность и опору на свои ресурсы, ей нужна психологическая помощь. И это длительная работа, от нескольких месяцев.
Хорошо бы, чтобы с одной стороны, в отношениях мамы и ребенка постепенно возникло большее доверие («Ты можешь поделиться своими чувствами, даже трудными»), а с другой, более четкие границы («Я не позволю тебе обращаться со мной грубо»).
Если муж-агрессор остался на свободе и продолжает контактировать с ребенком, женщине может быть непросто. Насильник может продолжать следить за ее действиями через ребенка, подкупать ребенка, настраивать против мамы, сохраняя таким образом власть над ней на расстоянии.
Маме важно не включаться в соревнование с отцом, дать понять ребенку, что теплые, доверительные, безопасные отношения намного важнее, чем материальные ценности (смартфоны, рестораны, крутые кроссовки и т.п.), которыми манипулирует отец. По возможности, хорошо бы изолировать себя и ребенка от влияния агрессора, переехать (тут могут помочь кризисные центры или родственники), а также объяснить ребенку, что не нужно сообщать отцу личную информацию о ней.