В России проходит Неделя осведомленности о сексуализированном насилии. Это просветительская инициатива, направленная на осознание обществом проблемы сексуализированного насилия и на поиск способов говорить о насилии, поддерживать переживших насилие и препятствовать проявлениям насилия.
Инициатором Недели #СтопСН третий год подряд выступает Центр «Сёстры». В рамках Недели мы обсуждаем с экспертками и правозащитниками темы, которые могут быть невидимы даже для тех, кто пишет о насилии и работает с пережившими насилие. На протяжении пяти лет юристка Консорциума женских НПО Татьяна Белова изучает преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности, а сейчас работает над темой «Согласие и насилие как признаки составов преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности в уголовном законодательстве и судебной практике Российской Федерации и зарубежных стран».
Мы поговорили с Татьяной Беловой о том, почему происходит сексуализированное насилие в браке, о чем молчит академическая среда и куда приводит отсутствие секс-просвета в школах и университетах.
- Почему вы выбрали эту сферу права? Что изначально вас побудило к выбору этой темы?
Работать с темой сексуализированного насилия я начала на первых курсах бакалавриата во время обучения на факультете права. Несмотря на то, что интуитивно каждому из нас ясно, в связи с чем сексуализированное насилие уголовно наказуемо и почему это необходимо, вопросу того, какие изменения необходимо внести в нормы законодательства, чтобы они позволяли максимально эффективно отстаивать права пострадавшей, уделяется крайне мало внимания.
Ознакомившись с отечественной литературой по уголовному праву, я могу сказать, что не так часто проблема сексуализированного насилия рассматривается вне рамок гендерных стереотипов и мифов. То же можно сказать и об академической среде – при выступлении с работами на подобные темы существует вероятность запросто встретиться с гендерной нечувствительностью и вытекающими из неё комментариями и вопросами. Концепция согласия применительно к преступлениям против половой неприкосновенности и половой свободы широко обсуждается в правозащитной среде, но намного меньше среди профессоров. Продолжать говорить о проблеме сексуализированного насилия – это шанс «раскачать» академическую, научную, студенческую среду и повернуть её лицом к человеку.
Чем больше я работала над темами, связанными с изнасилованием, концепцией согласия, беспомощным состоянием пострадавшей, особенностями несовершеннолетних потерпевших, тем чаще я задумывалась о том, как мало нам рассказывали о сексуализированном насилии в школе. Как будто бы, пока ты не достиг совершеннолетия, тебе не то что не нужно, но и в какой-то степени запрещено знать о том, что такое насилие существует. В такие моменты особенно к месту фраза Гермионы, которую она говорит в фильме «Гарри Поттер и тайная комната»: «Страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит». В результате бездействия подростки остаются с темами секса и насилия один на один. Им приходится нащупывать границы допустимого методом проб и ошибок, что может быть крайне травмирующим.
- Школа должна говорить о сексе?
Мне бы хотелось, чтобы руководство школ и университетов создавали условия для общения специалистов в области психологии, права, гендерных исследований с учащимися о проблеме сексуализированного насилия. Изучая проблематику и привлекая к ней внимание, я делаю небольшой вклад в исполнение этой мечты.
- Что такое половая неприкосновенность и половая свобода личности?
Определения этих понятий не закреплены в законодательстве, поэтому сколько людей, столько и мнений. Но существует преобладающая позиция. Половая свобода касается права человека, достигшего определенного возраста (зрелости) самому решать, с кем и в какой форме удовлетворять свои сексуальные потребности и удовлетворять ли их вообще. Не могу не отметить, что в свое время у меня вызвало большое удивление возникновение дискуссии о приемлемости использования понятия «половая свобода» в проекте закона «О профилактике семейно-бытового насилия», потому что этот термин закреплен в Уголовном кодексе столько же, сколько существует сам кодекс, и обозначает один из аспектов предусмотренного Конституцией права на свободу.
Половая неприкосновенность зачастую указывается применительно к несовершеннолетним. Некоторые исследователи подразумевают под половой неприкосновенностью «моральный и правовой запрет вступать в половые отношения с лицом, не обладающим половой свободой, ввиду неспособности таких лиц понимать значение и последствия совершаемых в отношении их сексуальных действий или руководить своими поступками в половой сфере».
Я думаю, что не совсем верно лишать людей, достигших зрелости, половой неприкосновенности, поэтому лично я её понимаю как запрет на совершение любых сексуальных действий против воли лица и право человека на защищенность от сексуализированного насилия.
- Возможно ли сексуализированное насилие в официальном или гражданском браке?
Конечно, возможно. Сексуализированное насилие может быть одним из проявлений власти и контроля, осуществляемого партнером, а, соответственно, являться одновременно и проявлением домашнего насилия. Подобные дела, к сожалению, не часто заканчиваются привлечением насильника к уголовной ответственности. Со стороны правоохранительных органов и общества в целом это связано со стереотипным отношением, заключающимся в том, что будто бы вступление в отношения или в брак – это абонемент на секс. Что касается пострадавшей, первое о чем стоит думать в такой ситуации – так это о безопасности. Сексуализированное насилие в отношениях практически всегда идет рука об руку с физическим, поэтому пострадавшая может просто побояться написать заявление, предполагая, что насилие после этого только усилится. А если и напишет, то может не захотеть довести дело до конца, если к ее заявлению не отнесутся серьезно, ведь она имеет право не ставить интересы правосудия выше своей психологической безопасности.
- Есть ли какие-то профессии или сферы деятельности, где сексуализированное насилие распространено и практически считается нормой?
Учитывая, что сексуализированное насилие включает в себя в том числе нежелательные, оскорбляющие слова и действия с соответствующим подтекстом, то, к сожалению, в данный момент в России оно нормализовано практически во всех сферах и стало фоном нашей жизни. Об этом свидетельствуют СМИ, телевидение, массовая культура и реклама – в заголовках изданий насилие романтизируется, на ток шоу преобладает виктимблейминг, известные артисты в своих песнях практически описывают изнасилование, а для привлечения аудитории используют изображения обнаженных женщин.
- Если говорить о законодательстве, то в какой стране на ваш взгляд она защищает пострадавших в большей мере? И к чему стоит стремиться России?
Я думаю, что наиболее эффективно пострадавших защищает законодательство о сексуализированном насилии, построенное на концепции согласия, как это сделано, например, в Великобритании, США, Швеции.
В российском законодательстве термин «согласие» при определении изнасилования не употребляется. Но данное понятие упоминается в п.1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 №16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности»: «…к преступлениям, предусмотренным статьями 131 и 132 относятся половое сношение, мужеложство, лесбиянство, и иные действия сексуального характера в отношении потерпевшего лица (потерпевшей или потерпевшего), которые совершены вопреки его воле и согласию…».
Для начала было бы неплохо закрепить в уголовном кодексе развернутое и понятное определение согласия на вступление в половую связь, исходя из которого законодатель будет отталкиваться при выстраивании новой системы норм, запрещающих сексуализированное насилие, и которым сотрудники правоохранительных органов будут руководствоваться в своей работе. Так, согласие должно быть предварительным, активным, оно должно быть дано добровольно и осознанно. Не стоит забывать, что согласие возможно отозвать в любой момент. Конечно, только лишь буква закона ничего не изменит, но это будет один из шагов на пути к признанию проблемы и избавлению от стереотипов.
Беседовала Софья Русова