В рамках кампании «16 дней активных действий против гендерного насилия» адвокаты сотрудничающие с Центром защиты пострадавших от домашнего насилия при Консорциуме женских НПО и представляющие интересы пострадавших в судах рассказывают о специфике ведения дел о домашнем насилии. Сертифицированный тренер Европейской программы в области прав человека HELP (The European Programme for Human Rights Education for Legal Professionals) по курсу «Семейное право и права человека» адвокат Гаяне Штоян приходит на помощь, когда женщинам кажется, что уже никто не сможет помочь.
- Изменилось ли в последнее время отношение к проблеме домашнего насилия со стороны сотрудников полиции?
Хотелось бы быть оптимисткой. Безусловно, сейчас, когда произносишь фразу «домашнее насилие», сотрудники правоохранительных органов реагируют более адекватно.
Но что бы мне хотелось видеть в сотрудниках полиции — это проявление чуткости в психологических вопросах при работе с потерпевшими.
Самая большая проблема, которая для меня очевидна при взаимодействии с правоохранительными органами, — это не столько волокита расследования дел, которая создается на местах, а отношение и отсутствие какой-то подготовки при общении с жертвами домашнего насилия. На мой взгляд, нашим коллегам следует проходить повышение квалификации в контексте психологической подготовки. Очень часто я наблюдаю, как сами же сотрудники подавляют находящуюся и так в уязвимом положении жертву, пытаются своим отношением лишить намерения бороться за свои права, защищать себя.
- В вашей практике вы часто сталкивались с давлением на пострадавших со стороны полиции?
Мне неоднократно приходилось беседовать с полицией на эту тему, и они начинали лучше понимать, о чем идет речь, — что перед ними жертва, которая чаще всего подвержена не разовому акту домашнего насилия, а регулярному и систематическому.
У меня в производстве есть дело, которое расследуется длительное время. Мы с трудом добились его возбуждения, доказываем истязание. Дознаватель в моем присутствии позволял себе упрекать мою доверительницу в том, что она не помнит точное время совершения актов насилия над ней супругом, точно не помнит удары, которые ей наносились, точно не помнит, какой рукой был нанесен удар, под каким углом и с какой силой.
Приходилось напоминать, что потерпевшая и так находится в подавленном состоянии. И как бы жестоко не звучало, но для нее регулярные истязания рядом с агрессором стали образом жизни, в связи с чем вспомнить детали каждого эпизода крайне сложно, не говоря уже о психологической составляющей.
Более того, однажды моя доверительница спросила, не стоит ли отказаться от обвинений, с аргументацией: «полиция так мучает повторными допросами, а ведь он (агрессор) теперь даже пальцем меня не трогает».
Подобное отношение сотрудников правоохранительных органов способствует лишь разочарованию жертв в возможности своей защиты и создает чувство безнаказанности у агрессоров. Этот прессинг всегда вызывал непонимание и непринятие. Ведь жертвы домашнего насилия и так уязвимы, а любой очередной стресс может способствовать тому, что жертва начнет замыкается. Для некоторых это просто уже колоссальный подвиг — обратиться в полицию, так как они терпят насилие годами. И, к сожалению, смелости защищать себя хватает не у многих.
- В чем разница между насилием и конфликтом?
Важно отличать домашнее насилие от конфликта. В отличии от конфликта в ситуации насилия у пострадавшего возникает чувство страха и беспомощности, для конфликта характерно равенство сторон в отношениях. Я была неоднократно свидетелем таких кейсов, когда, просто услышав слово «супруг» или «сожитель», правоохранители ссылаются на бытовой конфликт, совершенно не пытаясь вникнуть в обстоятельства дела. Правоохранительным органам стоит провести как минимум проверку, чтобы сделать выводы — конфликт это или насилие?
На мой взгляд, недопустимы ситуации, когда сотрудники полиции ссылаются на бытовой конфликт и отправляют потерпевших домой. Это грубейшее нарушение закона.
- Можно ли добиться адекватной компенсации за причиненный вред здоровью в делах о домашнем насилии?
Законодательство в этой области работает, единственное, я бы советовала жертвам насилия заблаговременно позаботиться о сборе доказательств, в том числе, когда женщина обращается к терапевту и другим специалистам, приобретает дорогостоящие препараты, — все это нужно фиксировать, сохранять документы, подтверждающие расходы. Понимаю, что в такие критичные моменты думать об этом сложно, и данные вопросы кажутся второстепенными, но напомнить и предупредить считаю своим долгом.
- Вы участвовали в организации вебинара, на котором правозащитницы из Армени поделились своим опытом борьбы за принятие закона о домашнем насилии. Изменил ли закон ситуацию в Армении?
Когда мы говорили о ситуации с домашним насилием в Армении, все эксперты, которые участвовали в вебинаре отметили позитивные изменения после принятия закона. Да, путь к принятию закона был долгим и сложным, но положительные результаты уже есть, и как отметил эксперты, они стоили тех усилий, которые были приложены.
Хорошо, что они предусмотрели в законе инструмент защиты жертвы, — нам эти инструменты тоже очень бы помогли, они крайне необходимы, на мой взгляд.
К ним относятся предупреждение, срочное вмешательство и защитные меры. В качестве вывода коллеги из Армении рекомендовали нам принять закон, пусть даже не идеальный, но все-таки, принять. И только после этого можно будет работать над внесением поправок и корректировать.
Я вижу, как мои коллеги борются и стучатся в эту дверь, и полностью поддерживаю их в этом. В России принятие закона крайне необходимо, на мой взгляд.
- Можно ли избежать выгорания, занимаясь делами о домашнем насилии?
Эмоциональные затраты у людей, которые ведут такие дела очень большие. Лично у меня происходит какое-то «абстрагирование» от эмоциональной составляющей, когда предстоит защищать интересы потерпевшей в правоохранительных органах, судах.
Эмоции неизбежны для меня, но присутствуют лишь при первой встрече — знакомстве с доверительницей и по завершениию защиты ее прав.
Адвокат всегда должен помнить о своей цели, о том, что в первую очередь он защитник, поскольку во время работы очень важно концентрироваться на самой адвокатской деятельности.
История каждой жертвы домашнего насилия особенная. Со своим причинами возникновения и «точкам кипения». Поэтому ту помощь, которй занимается Консорциум, сложно переоценить. Буквально летом, благодаря поддержке Консорциума, нам удалось помочь молодой женщине, иностранке, которая находилась в России. Она подвергалась на протяжении нескольких лет истязаниям со стороны своего супруга. Нам удалось с коллегами не только восстановить её здоровье, но и найти её ребенка в другом городе, отправив туда саму доверительницу и обеспечив её помощью адвоката и всеми необходимыми условиями. История была очень сложная. Но самое главное, что сейчас она со своим ребенком вернулась на родину и, как утверждает, счастлива.
Помощь, оказываемая Консорциумом, способствует не просто восстановлению прав, но и формированию судеб, как бы громко это не звучало. Женщины начинают верить в себя, верить в то, что в этом мире можно добиться справедливости и, самое важное, в то, что они не одни.
Проект “Центр защиты пострадавших от домашнего насилия” реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.